Автор: Елизавета Кульман (Elisabeth Kulmann)
Перевод: Валикова С.И.
Коринна
Люд Греции два раза
Уже весь собирался
На игры Дельфы, бурно
Рукоплескав, он видел
Венчанье победивших
На скачках в колесницах
И в беге, но два раза
Ему не доставало
Там Пиндара напевов.
Главой, как снег, с годами,
Поэт, сродни колоннам,
Огромным и лучистым
Во тьме ночной, достойный
Поэзии великих,
Богов, людей восторга,
Однажды воссиявший,
Нежданно став потухшим
Вулканом, был первейшим
Певцом Эллады славной.
Когда средь стен Пифийских
В последний раз он пел, то
Его был приз, сразиться
Не смел с ним ни единый,
И памятником вечным
Стоит его треножник,
С какого пел он гимны
И славу Аполлону,
Напротив трона бога
В святыне Аполлона.
Когда от бога голос
Умолк,певцы, что ране,
Пред ним благоговея,
Молчали, пред собраньем
Отважились, взяв лиры,
На гимнов песнопенья,
Навеянные Фебом,
Уже довольны, если,
Кто Пиндару внимал, им
Окажет благосконно
Аплодисментов знаки.
Тут девушка, богами
Одарена красою
И даром песнопенья
И боле высшим даром
Поэта, с детства, рано,
С цветов венками в солнца
Закатный час в священный
Храм Аполлона входит:
Венок на бюст Гомера,
На Пиндара треножник
Кладёт, склонив колена,
Смиренно глядя, молвит:
«О ты, чьих песен ради
Уже в дни детства часто
Свои цветы, голубок
Любимых забывала
Совсем и за тобою
В миры, твои творенья,
Я следовала храбро,
То на цепочке Зевса,
златой, плыла с богами
Над сушей, морем, то над
Волненьем океана,
К воротам, чтимым, царства
Подземного приблизясь,
В ужасный мир Плутона
Бесстрашно опускалась; —
И ты, из окруженья
Поэтов, верных музам,
Их всех превосходящий,
С макушкою до свода,
Как будто пик, парящий
Над башнями-горами
Дельфийского Парнаса:
Скажите, дети правды,
Неужто человека
Нежнейшей половине
Назначено богами
В младенчестве быть вечном?
Не превзошли ли разве
Раз женщины пол сильный
На Термидоне, даже
В умении военном?
Искусства, чей источник
В душе родится, вечно
Должны они лишаться?
Вы, зависти превыше,
Великие натуры,
Благоволите к смелой,
Но, верьте, благородной
Отваге юной девы!
Здесь, состязаясь в пеньи,
Не победить цель, хочет
Спасти честь пола только».
Вот солнца колесница
К лазурной глади моря
Клонится, луч, проникший
Вдруг сквозь ворота храма,
Покоится, сияет,
Преображая облик
Гомера. И казалось,
Серьёзный лик поэта
Улыбкой лёгкой тронут.
«Мне предзнаменованье
О будущем успехе
(Поражена Коринна),
Отец-бог благозвучья,
Стихов, твоя улыбка».
В тревожных сновиденьях
Прошла ночь. Раздаются
С арены звуки флейты,
Возвестницы начала
Игр, богом освящённых.
Полна энтузиазма,
Спешит Коринна к сцене,
Где статный афинянин
Под звуки цитры зычно
Уже пропел свой эпос,
Теперь вступил хиосец,
Островитянин, пел он,
Как раз Пифон ужасный,
Угроза всей округи
Подножия Парнаса,
Был стрелами повержен,
Что в честь победы Феба,
Увековечить чтобы,
Пифийских игр начало.
Собрание внимало
Певцу, им восхищаясь.
Тут с удивленьем видит,
Что судьям состязанья
Подходит дева с лирой
В одной руке, свой свиток,
Указаны где имя
И род, рожденья место,
Сдаёт, как все другие.
И судьи благоволят
На сцену ей подняться.
Пленив своим вступленьем
На лире ей внимавших,
Тут голосом, и музам
Достойным, начинает
Петь, звуком лиры вторя:
«Стоит Феб у сребристой
Касталии и смотрит,
Довольный, на Пифона,
Поверженного, видит
Свой храм, что будет, сонмы
Паломников с дарами
Богатыми и наши
В честь Аполлона игры.
Тут слышит, будто шелест
Крыл лебединых, сзади.
Он, обернувшись быстро,
Амура видит с луком
В руке, к нему всё ближе;
Позванивают стрелы
В его златом колчане
При каждом взлёте бога.
С иронией, с презреньем
Феб молча наблюдает
За сыном Цитереи:
Играет он то с луком,
То с золотым колчаном,
Любуясь сам собою.
«Из восхвалённых миром
Цитерия бедна так
Игрушками, что боле
Тебе, дитя, подходят?
Тебе от скуки днями
Спасение в забаве
С оружием, что, право,
Приличествует нам лишь?»
«Пожертвованья храму
Паломников изделий,
И серебро и злато
Алтарь наш украшают;
Мы иногда же, в шутку,
На большее дерзаем:
Чтоб победитель гордый
Стал побеждённым нами».
Взял стрелы сын Венеры,
Одну златую с жалом
Острейшим и тупую,
Что из свинца; одною
Любовь рождает в сердце,
Другою — отвращенье.
Стрелу на Аполлона
Златую он направил,
Вслед деве златокудрой,
Что берегом прекрасным
Реки Пиней отцовской
Охотилась, — тупую.
Всесильна власть Амура,
Цель достигают стрелы.
В груди любовь пылает.
Не радует и Дельфы,
Что с каждым днём всё краше,
Ни храм, чьи стены к выси
Стремятся в блеске полном,
Не мил, неутомимо
Влечёт его зов сердца
К реке в долину Темпи.
Тут Дафну он увидел.
Любви богини, дочек
Её казалась краше
Из смертных дева богу.
Готов он ради Дафны
Отречься от Олимпа.
Под властью боги столь же
Капризов-игр Амура.
Тотчас при виде Феба
Вселилось в сердце юном
Лишь отвращенье. Дева
Бежит от страхолюда,
Который неустанно
Преследует беглянку.
«Ну, разве тать я, нимфа,
Иль из долины этой
Простой пастух, убогий,
Чью бедность презираешь
Ты, дочь, наверно, бога?
Я славный сын, знай, Зевса
И Леты, брат Дианы,
Которую ты чтила.
Помедленней беги, я
Свой бег замедлю тоже,
Чтоб ни сучок, ни камень
Не ранил ножки нежной.
Хоть раз глянь! Ненавидеть
Решишь, коль не понравлюсь».
Напрасно. Мчится Дафна,
У берега отцовской
Реки в изнеможеньи
Взывает: «Защити же,
Отец мой, дочь родную!
Не можешь, то меня ты
От прелестей избавь, что
Несут мне лишь погибель».
Едва клич с губ сорвался,
Она застыла телом,
Корою покрываясь,
И оплелись корнями
Её ступни и ноги,
Ветвями стали руки,
А волосы листвою —
В лавр превратилась Дафна.
Вздохнул, увидев это,
С тоскою Феб и молвил:
«Не захотела стать ты
Супругой мне, то древом
Моим будь, украшая
Всегда алтарь венками
И головы героев».
Коринна смолкла. Новой
Тематикой, звучаньем
И голоса и лиры,
И смелостью, красою
Певицы восхищаясь,
Люд ждёт едва. Выносит
Судья единогласно:
Коринна победитель.
Глашатай дважды имя
Коринны, имя рода
И родины названье
Провозглашал народу.
Тут прозвучал у входа
Толпы крик: «Пиндар! Пиндар!»
И повторился эхом
В толпе клич: «Пиндар! Пиндар!»
Величественным богом
Он меж рядов народа,
Что путь даёт с почтеньем,
Идёт к трибуне судей,
Встающих сразу перед
Певцом, что коронован,
И молвит: «Не у юных
Певцов чтоб лавр я вырвать,
Сюда пришёл, о судьи!
Щадя мой возраст только
Его могли бы дать мне.
Позвольте старцу ныне
Порадоваться пенью,
С победой дарованье
Без зависти поздравить.
Кто вёсны ваши скрасит,
Коль соловей ваш старый
Покинет мир сей, если
Певицы юный голос,
Достойный восхищенья,
Вы похвалы лишите?»
Венок из лавра судьи
Подали. Оглянулся,
Ища в толпе Коринну,
Которая от взглядов
Толпы бы убежала,
Но на неё все взоры
Направлены, и Пиндар
Подходит к победившей
С весёлою улыбкой,
Подняв венок повыше.
«Прими венец победный
От Пиндара, Коринна!
И Тебена будь славой
И гордостью, как Пиндар!»
И голову Коринне
Венком он покрывает.
Под лавром на ланитах,
Расцветших, словно розы,
Дрожат слезинки Эос,
Придав очарованья;
Стоит, лицом пылая,
Пред взорами собранья
Счастливая Коринна.
Korinne
0 Комментарии。