Автор: Елизавета Кульман (Elisabeth Kulmann)
Перевод: Валикова С.И.
Нарцисс
Была Нарцисса дщерью
Красы-Эндимиона,
Единственного в мире
Среди людей, богов, кто
Вдруг пробудил в Диане
Нежней намного чувство,
Занятие нежнее,
Чем со стрелой и луком
С рассвета до вечерней
Зари бродить по рощам
Аркадии, охотясь.
Нарцисса, красотою
И нравом в мать, считала,
Нет радости ей большей,
Под облака из лука,
Серебряного, ловко
Стрелу, что цель достигнет,
Вслед ястребу направить —
Съел выводок, столь юный,
У птиц её любимых;
Как ветер в быстром беге
Достичь заветной цели;
Копьём, что жаждет мести,
Убить лису отважно;
Желая постоянно —
Прочь предостереженья —
Столкнуться как-то с волком.
Когда она в дни зноя
Пыл розового тела
Уменьшить вечерами
Решит в прохладных струях,
Не выбирает место
С лесным ручьём, который,
Устав от водопадов,
Покоем наслаждаясь,
Плывёт с зеркальной гладью:
Нет, в пену водопада
Она ныряет бодро,
Под серебро тумана,
Что радужной дугою,
Сверкая брызг пыльцою,
Парит над водопадом;
Она довольна, рада
Грохочущему шуму,
Кустам, обвившим берег,
Их содроганью, скалам,
Шлифованных потоком.
Вот волосы златые,
Стряхнув остатки влаги,
Непринуждённо льются
Роскошным обрамленьем
На лоб высокий; спешно
Набрасывает платье
Мужское, презирая
Наряд тот мягкий, полу
Её вполне привычней.
Торопится в дом отчий,
Средь зарослей укрытый,
Чтоб отдохнуть немного
И вновь до насупленья
Дня мчаться вслед за зверем.
Прекрасная дикарка
У юношей днём в мыслях,
В снах видится ночами.
Она же равнодушна
Ко всем, их отвергает.
Отец её молвил часто:
«И человек, и боги —
Подвластные Амуру.
Ты думаешь, ты сможешь
Его избегнуть власти?
Любви: так стань счастливой
И осчастливь кого-то
Из юношей, что просят
Руки твоей, и сам я,
Пока не стар, в жилище
Своём хотел бы видеть
Детей моей Нарциссы».
«Хочу, отец, я выбрать
Того, кто сердце тронет;
Не удалось пока что
Ни одному». — ласкалась
К отцу она, стараясь
Отвлечь от туч угрюмых.
Когда однажды с зорьки
До вечера напрасно
Холмами и полями
гналась за нежной серной,
Дыша день целый зноем,
Она, до изнуренья
Устав, источник ищет,
Что, протекая лесом,
Журчанием радушным
Так радостен для уха.
Едва с опушки светлой
Вступила в лес, смотри-ка,
Смыкаются как купол
Высокого собора
Деревьев старых кроны,
Лишь оставляя узкий
Вход солнечному свету.
В сей темноте священной
Источник превратился
С накопленной водою
В глубокий пруд, травою
С нежнейшим ароматом
Повсюду обрамлённый.
Уставшая Нарцисса
На берегу вдыхает
Радушную прохладу,
Копьё и лук с колчаном
Приткнув у дуба, ствол чей
Под мхом; она внимает
Истомо-сладкой песне,
Что соловей пел ( гордость
Весны пока без деток)
Себе, дубраве чуткой.
Томленья песнь рождает
Неведомые ране
Вдруг тысячи порывов
Теперь в груди Нарциссы.
И вдруг непроизвольно
Полны глаза слезами.
Необъяснимо сладким
Её пугавшим мыслям
Предавшись, наклоняет
Она головку к тихой
Зеркальной глади. Боги!
Ах, что за вид! Навстречу
Ей из глубин подобный
Богам лишь лик лучится,
Взор пристальный и строгий.
Нарцисса, громко вскрикнув,
Дуб крепко обхватила,
К коре шершавой нежным
Лицом своим прижавшись.
От страха постепенно
Оправившись, сказала:
«Зачем испуг мой, словно
Вдруг проглотить грозилось
Чудовище из глуби?
Да, это был лик бога,
Хоть строгий, но без гнева,
И даже добрый, верно,
И несказанно чудный!
Почти что слишком нежный,
Пусть хоть из самых юных;
Как у меня одежды …
Зачем же удивляться,
Что дочери богини
Явился бог? Случайно,
Наверно… А не может
Быть он ручья владыкой?
И даже … А Нептун сам,
Богов бог, не являлся
Ли к дочерям земным? Ах,
Глупа я!»
С любопытством,
Но робко наклонила
Она свой лик над прудом,
Отпрянула однако
Вновь, лика испугавшись.
Отважившись, решила
Всё ж рассмотреть с вниманьем.
«Ах, что я вижу, боги!
Не матери ли вижу
Любимые черты здесь?
Вот лоб Дианы, синих
Весёлых глаз сиянье,
И рост, и стать, величье
Такие же!.. Ошибка,
О чём я догадалась?
Наверно, брат он младший,
Сын, может, Аполлона;
Любя ведёт мать это
Меня в объятья бога,
Краснея от сознанья:
Род дочери высокий
Унизится союзом
Супружества с земными.
И как, отец мой милый,
Ты будешь рад, однажды
Сам пыл познав богини,
Себя узрить во внуках
От двух богов вновь юным!
Как смотрит он с любовью!
А щёк его румянец,
И пламенные речи,
Струящиеся пылко
Из уст, открытых нежно —
Ко мне влеченья знаки…
Как он раскинул руки,
Меня обнять желая!
Ну, выходи, любимый,
Из уст моих послушай
Любви ответной речи …
Что ж медлишь! Осторожность
Нужна ли богу, если
Ему кивает дева?
Иль ты на сушу где-то
Явиться не посмеешь
Как бог воды? О ужас!
Кем милый мой украден?
И помутились воды,
Чтоб бегство обеспечить?
О боги! вам завидно,
Что я в блаженстве буду;
Какою-то богиней
Украден несравненный…
О нет же … Жёлудь с дуба,
Упав с высокой ветки,
Покрыл воды гладь рябью,
И сокола я вижу,
Что прорезая воздух,
Задел слегка крылами
И сбросил жёлудь с ветки;
Ах, вот и вижу лик я
Возлюбленного снова…
Но ты сердит? Не видно
И твоего румянца,
И руки не раскрыл ты,
Тоскуя, мне навстречу!
О поняла причину
И знак богов. Ах, это
Мне матери подсказка.
Её любимец — сокол.
Чтоб мне помочь, он послан,
Чтоб дочери влюблённой
Путь указать, куда мне
Идти, передо мною
Плод дуба в воду бросив.
О не сердись, любимый!
Спешу в твои объяться,
Спешу в твои глубины».
Ныряет вниз главою
Она в объяться смерти.
И держат злые духи
Её в пруда глубинах,
Пока она в мученьях
Не распрощалась с жизнью.
Несёт её скорбящий
Ручей к опушке леса,
Где храм Дианы в небо
Стремится,и выносит
Её на берег бухты
У храма. Дочь Диана
Оплакивает горько
Три дня, рыдая громко;
Нарциссу превращает
В цветок одноимённый,
И в радости в горе
Всегда у сердца носит.
Die Narzisse
0 Комментарии。