Сплошная ложь
18.12.
Некоторые люди испытывают что-то во время отпуска.Я же пережил однажды в детстве кое-что ужасное после каникул.
На Велькенбергштрассе в Дуисбурге-Бекк вырос я. Бекк — серый пригород. Ничего примечательного об этом районе города не расскажешь, кроме того, наверное, что здесь варилось королевское пиво, и кругом на улицах постоянный запах хмеля.
На Велькенбергштрассе жило тогда, пожалуй, до сорока детей. Не потому, что это была длинная улица с многоэтажными домами. Нет, тогда было так, потому что в большинстве семей было много детей. Ни один ребёнок с Велькенбкргштрассе никуда не уезжал на каникулы. На это просто не хватало денег.
Но однажды моей маме нужно было лечь в больницу. Меня, девятилетнего, отправили к моей тёте Мими в Зауэрланд. Тётя Мими была маленькой, кругленькой и очень милой женщиной. Но я тосковал по дому. И обрадовался, когда незадолго до конца больших каникул смог вернуться домой. Я ехал поездом. Один. В Дортмунде должен был пересесть. Чтобы я там нашёл правильную платформу, у меня на груди висела картонка с моими именем и адресом, и поездом пересадки. Всё прошло хорошо, и я удачно добрался домой.
Уже незадолго до моего возвращения многие ребята с Велькенбергштрассе выглядывали меня. Мы собрались в тени подворотни. Я должен был рассказать, что я пережил. Для детей Бека Зауэрланд тогда было что-то, как для сегодняшних детей местность посреди Африки.
Ну, я видел косулю, сидел на лошади, помогал перебирать картошку, ходил за грибами, лежал в сарае на сене, сделал из ореховой ветки лук и вырезал к нему стрелы… Короче, было много, что рассказать, так что два дня тема не кончалась. Но дети хотели ещё больше услышать. Тут, со среды я начал выдумывать истории. Что я голой рукой ловил форелей. Что я в лесу заблудился и должен был провести под небом ночь. Страх? Нее, страшно не было, ну, чуть-чуть. Когда вокруг меня крался волк. Но мой дядя был как раз на охоте и положил дикого зверя. А название Зауэрланд произошло от того, что люди там почти каждый день едят особенно кислую квашеную капусту. При этом рассказе Рут Фангеннассен смотрела на меня довольно-таки недоверчиво. Я это заметил и описал очень подробно, как моя тётя каждое утро спускалась в погреб, снимала тяжёлый камень с бочки с квашеной капустой и вынимала капусты столько из бочки, сколько могла захватить обеими руками. К счастью, никто спросил, как она руками, полными капусты, снова поднимала камень на бочку.
С пятницы я был уже у гномов, великанов и духов. А после обеда я брал уроки у капеллана Ланге. Восьмая заповедь: Не говорить неправду. Конечно, я об этом наперёд знал. Но на следующий день должны были быть новые истории. 1476 раз вранья! Меня охватывал ужас. Был ли в нашем городе более больший грешник? Перед ужином мы снова сидели в подворотне. Я был необыкновенно молчалив. «Начинай, Вилли!» — потребовал Бруно Б. Я высоко поднял плечи. «Как ты ночью услышал опасное рычание», — хотел мне напомнить Бруно. Тут я всё сказал. «По вторник всё было правдой». Я запнулся, глубоко вздохнул и продолжил: «Но среда, четверг и сегодня…» Слова застревали у меня в горле. «Ну, что? Рассказывай дальше!» — вскричал нетерпеливо Бруно. Тут я признался: «В среду, четверг и сегодня всё выдумано». «Выдумано?» — прошептала Рут. Ужас и разочарование отразились на лицах детей. «Это сплошная ложь!» — заорал Бруно. «Не всё, не всё было…» — попробовал я возразить.
Тогда они напали на меня и побили, как никогда в мои детские годы я не был бит. Единственный хороший синяк, который когда-либо я получал, был сегодняшний. Наконец, они оставили меня. Я лежал один в подворотне на земле. Поднялся. Бабушка холодным лезвием большого хлебного ножа охлаждала синяк. «Никогда, никогда я больше не буду выдумывать истории», — говорил я меж всхлипываниями и рыданиями.
Но два дня спустя пришла ко мне Рут Фангеннассен и сказала: «Знаешь, твои истории были очень, очень интересные». Я недоверчиво на неё посмотрел. «Особенно в среду, четверг и пятницу». Сначала я подумал, Рут, наверное, не знает восьмой заповеди. Она же была, наконец, евангелисткой. Я спросил об этом бабушку. Она улыбнулась: «Ты дурачок, Вилли. Десять заповедей одинаковы для всех христиан. И Рут, наверное, знает их лучше тебя». Она немного помолчала и добавила: «Но знать не многого значит. Ты их должен соблюдать. Слышишь?» «Вполне, бабушка», — пообещал я и потрогал свой синяк. Тогда я думал стать кем угодно, но не сочинителем историй.
Lauter Luegen
Автор: Вилли Фэрманн (Willi Faehrmann)
Перевод: Валикова С.И.
0 Комментарии。